Вообще, не верьте, что Питер пасмурный город. На самом деле, он какой-то такой.
(Самое интересное, что фотка не постановочная: Ведьма просто шла по берегу, а я просто фотографировал).
Чтобы скомпенсировать ванильность предыдущего фото, вот немного питерского тлена. На Васильевском острове я случайно забрел на старое, еще Пушкинских времен, лютеранское кладбище.
Самое интересное, что кладбище работает до сих пор. Вон, мужик памятники ваяет.
Оказывается, там у них в восемнадцатом веке очень модными были надгробия в форме постамента Медного всадника. Прямо шик, все нормальные пацаны себе такое ставили.
Немного питерского монументализма.
Спойлер:
Оказывается, троллейбусные провода на разводных мостах тоже разводятся (кто бы мог подумать, да?). А в сведенном положении между ними остается зазор где-то в палец, который ролики троллейбуса спокойно проскакивают.
Что мне нравится в Питере – так это условность пешеходных переходов. Тут все переходят дорогу ровно там, где им удобно. И водители уже привыкли. А если где-то действительно лучше не переходить, то об этом специально напишут, повесят знак, да еще и забором путь перегородят. И все понимают – вот тут и правда нельзя.
Вот на ступенях горного института Геракл борется с Антеем, весь такой античный и естественный в своей наготе. А мизинец на его ноге при этом характерно деформирован обувью.
У Эрмитажного моста есть очень милая лестница к каналу на два сидячих места с видом на дворец Петра и туристов. Туда стоит очередь хипстоты. Я тоже хотел там посидеть, но устал ждать. Ладно, может, в следующий раз.
Чувак фотографирует на мобильник подводную лодку и не знает, что через перископ лодки его фотографирую я.
Когда Петра все доставали, он шел в Летний сад, уплывал в эту беседку и там сидел. Один. Наш человек.
Сова здорового человека и сова курильщика.
Это все еще Летний сад.
Раз уж заговорили о курильщиках - вот вам лошадь с очень загадочным выражением лица.
Посещение дома-музея Пушкина – лишний повод убедиться, что лучший музей в России – это музей Булгакова ;- )
Но и тут есть, что посмотреть, чтобы духовно вырасти. Вот, например, диван, на котором умер Пушкин.
Маникюрные ножницы Пушкина. Как ими стричь ногти, я не представляю. Вот перекусить медный провод – легко, а ногти...
В музее выставлены пистолеты, из которых Пушкин стрелял в Дантеса.
На самом деле, бессовестное враньё: ни одного из пистолетов Пушкина не сохранилось (ага, он успел воспользоваться аж двумя – в ствол первого пистолета забился снег после того, как раненый Пушкин упал, поэтому он стрелял из второго), а пистолет Дантеса хранится где-то во Франции в частной коллекции (да и то не факт, что тот самый).
Там ведь что дуэльный кодекс говорил – пистолеты дуэлянтов должны быть из одного комплекта – абсолютно одинаковые до грамма и сантиметра, чтобы обеспечить сторонам равенство возможностей. А еще было примечание, что вообще можно на это забить. Вот Пушкин с Дантесом и забили: Пушкин перед дуэлью заложил столовое серебро и купил настоящие Лепажи, а Дантес достал свой гарнитур через секунданта у знакомых. Ну, и каждый стрелял из собственного пистолета. А куда делось оружие после, никто толком не знает – всем было ну совсем не до него.
Так что пистолеты на витрине никакого отношения к той дуэли не имеют. Но зато очень красивые, что есть, то есть.
В заключение – питерские котики.
За восемь лет Казимир вырос из моих джинсов. Вернее, как раз до них дорос.
